Арзамас II

Все уверяют меня в том, что мое призвание – играть для людей. Ездить и играть.
Я и сам, пожалуй, догадываюсь, что дело так и обстоит.
Скажите, где набраться сил и решимости все лишнее бросить?
Голову вытащил – ноги увязли… И так все время.
В понедельник – два концерта подряд в музальных школах небольших городков – Кулебаки и Выксы.
В очередной раз убедился в том, что сегодняшние дети – никакие не особенные, тянутся ко всему хорошему и слушают даже относительно сложную классическую музыку с большим вниманием и неподдельным интересом. Есть, конечно, и непоседы, ну так они всегда были.
В Выксах концерт прошел просто замечательно. Наверное, это был один из лучших моих концертов в жизни. Везде – простые, очаровательные люди, с удовольствием слушающие баян, истосковавшиеся по нему.
Разговаривал с педагогами-народниками. Их работа – настоящий подвиг. Среди океана разлитого дерьма, островки музыкальных школ – действительно сродни «Канавке» Серафима Саровского.
Тем удивительнее для меня позиция многих родителей – «кому нужна ваша музыка».
Да это не она, это вы ей не нужны. Так же как не нужны такие «нужные» бухгалтера, адвокаты и юристы-международники.
А в Японии – музыка, игра на музыкальном инструменте, предмет обязательный для всех. Поэтому, наверное, у нас не Япония…
Рано утром во вторник, узнал, что такое русские морозы.
Перед посадкой в электричку, на перроне – минус 35. Вагон, в который я сел, по сообщению машиниста «плохо отапливается». Перехожу в другой вагон. Там обстановка не лучше, но все же терпимо.
Размышляю по пути об этих обыденных ситуациях в кочевой жизни.
А многие ведь думают – «Ах, как романтично! Поездки, гастроли!». А в электричке, не хотели бы прокатиться?
Хотя купейные вагоны поездов, бесспорно, заслуживают всяческих похвал. В них удивительно хорошо отдыхается, спится, читается, размышляется и пишется. Иногда, можно и на баяне поиграть, если нету попутчиков.
Проводники в поезде на Астану, обращались ко мне не иначе как «Шопен, продай товар!»…

Арзамас - I

Мои гастроли в Арзамасе и окрестностях, я могу с гордостью своей первой, полноценной гастрольной поездкой.
То есть, езжу я , конечно, постоянно, с той или иной степенью интенсивности, но что бы вот так – всю неделю, каждый день новые города и концерты в них, новые встречи, новые люди, и именно та, необходимая под вечер степень усталости, от которой не страшно лечь спать, зная что ты сделал что-то по-настоящему нужное и стоящее, ощущение проводимой тобой ежедневно маленькой Литургии во славу Музыки…
Собственно тур начался еще раньше.
Был еще один концерт, сыгранный в зале Ростовской Синагоги и посвященный памяти Сусанны Арабкерцевой – замечательного Музыканта и Человека.
Как это ни печально – концерт прошел для меня крайне неудачно. Он был не хорош, не откровенно плох – так, как-то серо.
Хотя странного в этом ничего нет – сказался и большой прошлогодний промежуток в нормальных занятиях, и неважная форма и какая-то несобранность, ужасные технические погрешности.
Акустически великолепный зал – был на этот раз только помехой. Я чувствовал его совершенство, предназначенность для звуков баяна и неподготовленность, несовершенность свою. Плюс ноги, которые мне некуда было деть, плюс, плюс…
Короче – все это просто оправдания, вывод один – работать надо, товарищи, над собой тщательнее.
Неудача, это тоже результат, из него делаешь определенные выводы. Или не делаешь.
В ночь после концерта – поезд на Арзамас.
В купе трое – я, огромный булль-мастиф, и его хозяйка. С этим псом, по словам хозяйки, можно и на медведя ходить…
С виду он довольно свирепый, но ведет себя спокойно. Хозяйка на каждой станции выводит его гулять. Все нормально, но совершать резких движений, видимо не стоит.
Неприятности у собаки начинаются с приходом в купе еще одной девушки. Она бурно выражает свое негодование по поводу собаки в поезде. Пес перемещается в холодный тамбур, до Новгорода он едет там. В Арзамасе, я выхожу.
На перроне – Алексей Михайлович, директор Арзамасского музыкального колледжа.
Мы встретились с ним так, как будто знакомы были сотню лет. Это всегда- добрый знак. Первый контакт с человеком – или есть, или барьер.
Барьера не было. Но одним словом тут не отделаешься. Алексей Михайлович заслуживает отдельной статьи.
Суббота – русская баня.
Воскресенье - Дивеево, мощи преподобного Серафима Саровского. Знаменитая «Канавка», которую по преданию не прейдет нога антихриста.
Впрочем, думаю, что эти места стоит лучше посещать с весны по осень. Все таки холод сказывался и последние метры «Канавки» я проходил, чуть ли не бегом. Что, конечно же, в таком Месте недопустимо.
В эти же дни – такие необходимые мне часы спокойных занятий. Тут уже я понял, зачем мне нужен был Ростов – разворошить мой душевный муравейник так, чтобы привести его затем в порядок (пускай и относительный), тут в Арзамасе...

Пианиссимо шорох секунд.
Незаметно проходят минуты.
Тихо в небо уходят часы.
Хлопнув форточкой, прочь улетают дни.
Оглушительно, будто тромбона вопль, уносятся годы.
Рвется нить наших судеб,
А мы...
Так пронзительно звук от стрелы,
натянутой в сердце звучит.
Ты играешь на мне.
Играешь по нотам любви.
Может быть, это странно звучит,
но мы
"в своей глуши,
предполагаем жить..."

После сказанного...

Мне позвонил друг. Ему плохо. Очень плохо из-за множества проблем, свалившихся на его голову. С такими проблемами не каждому дано справиться.
При этом все осложняет его, не придуманная мною доброта, и вообще нетипичный для нашего времени склад характера, уклад души. Людям с червоточинкой как-то легче все переносить, как посмотришь.
Раньше я хотел стать священником, я чувствовал внутреннее призвание облегчать тяготы других. Но в этот раз, я понял, почему я им никогда не стану.
Откуда-то всплыли вдруг мысли Ремарка об ужасах войны. О том, что рядом с тобой, на соседней кровати может лежать друг и страдать от ужасных ранений. А ты не можешь его понять. Ты не чувствуешь того, что чувствует он. Ты можешь ему сопереживать. Ты не можешь почувствовать его боль.
Я очень хотел помочь ему. Но я знаю, что слова мои ничего не значат. В таких ситуациях человек чаще всего слушает и не слышит.
Важно кому-то рассказать. Не важно, что услышишь в ответ. Тщета всего словесного. Боль всего внутреннего.
Через это можно только пройти. Ждать пока ветер изменит свое направление. Когда наступит утешение. И тебе воздастся за твое долготерпение.
Это конечно банально – «…приял бо крест, последовал еси Христу». Если может быть банальным единственно возможный ответ. Мы несем, ползем, падаем под ним, встаем, идем дальше. В одиночку. Но никому он не дается тяжелее, чем ты можешь снести.
Все хорошее когда-нибудь пройдет. К сожалению.
Как и все плохое. К счастью.
Если тебе станет лучше от моих, всего лишь слов, позвони мне еще! Я постараюсь тебе помочь. Своим молчанием.

Одни и те же сокровища...

Очень многие, если не все, повороты и события в жизни – моей, и окружающих меня людей, приводят меня к воспоминаниям о сказке «Али Баба и 40 разбойников». Отчего пещера была доступна одному, почему сгубила другого? Помимо того, что один в сказке был добр и щедр, а другой злой, завистливый и скряга. Если, так сказать, абстрагироваться от этих заданных жанром координат.
Какие нити в хитросплетении судеб видимого мира, нет, не дергают, лишь случайно касаются люди, перед которыми распахиваются двери пещер? Хочется верить, что это нити честности, служения добру и преданности Живому. Скорей всего, так оно и есть. Да, именно так. Верю, потому что абсурдно.
Абсурдно, как оглянешься вокруг. Но двери, тем не менее, распахнуты. И хотя это не должно было произойти, туда можно войти. И выйти. Выйти. Волшебное слово всегда с тобой.
Волшебное слово – вот центральная ось притчи. Знание его. Знание.
А смерть «отрицательного» персонажа в сказке – потрясающе метафорична, она – символ погони за... и обретения той пещеры, внутри которой пустота.
Но, во-первых – обретение ее, все же происходит. То есть видимо, задействованы те же рычаги, что и с первым персонажем. Сказано то же самое слово. Но с другой целью? Видимо да, потому что не случайно. Не случайно приведен в движение этот скрытый механизм распределения сокровищ. Дергали, что и говорить, за все ведущие туда нити. Дергали? Нате!
Обретено то, в чем, как оказывается, ничего нет, что могло бы пригодиться в ожидании смерти. Двери назад закрыты. Слово, вытребованное, именно вытребованное у судьбы, ложное по своей сути, в своей сердцевине, со временем позабыто. Нет, очень быстро позабыто. Скажу еще раз - Его толком никогда и не знали.
Смерть, венчающая ничтожное проживание с сокровищами, которые не сумеешь раздать. Ожидание внутри такой лакомой пещеры…
Оба получают одно и то же. Одни и те же сокровища. Один может выйти, другой нет.
____________________________________________________________________________________
P.S. Этот воистину шизофренический месидж, я посвящаю всем людям, которые ни за что не дергают. И не собираются. Они просто знают слово. Которое всегда с ними. Которое было вначале. Которое было у Б-га... Ну и так далее...

Что по этому поводу говорит Александр Сергеевич...

Пора, мой друг, пора! покоя сердца просит -
Летят за днями дни, и каждый час уносит
Частичку бытия, а мы с тобой вдвоём
Предполагаем жить, и глядь - как раз - умрем.
На свете счастья нет, но есть покой и воля.
Давно завидная мечтается мне доля -
Давно, усталый раб, замыслил я побег
В обитель дальную трудов и чистых нег.


«DSC05670-1.JPG» на Яндекс.Фотках

Александр Сергеевич все сказал сегодня за меня...

Наблюдатели

Они живут за пределами нашего понимания. За пределами добра и зла.
Их нельзя воспринимать с позиций нашего, субъективного восприятия происходящих событий. Они просто есть. Они что-то делают. Вернее даже, слово «делать» не будет в данном контексте уместным. Скажем так - Они просто наблюдают. И время от времени делают выводы и вносят свои коррективы. Если захотят.
Они присматриваются к каждому из нас с момента зачатия. Объяснить, почему их заинтересовал тот или иной человек не представляется возможным. Почему один из рода людского не проживает и пары дней в этом лучшем из миров, а другой, не имевший казалось бы от рождения никаких шансов, выживает?
Ради чего? Какой сложный орнамент лежит в основе хитросплетений последующих встреч и расставаний, сложившегося и не осуществившегося?
Откуда берутся люди, поддерживающие тебя в критических ситуациях? Кто заставляет их найти тебя и протянуть руку помощи? Они.
Почему вдруг возникают перекрестки, о которых невозможно сказать выиграешь ты или проиграешь? Такие перекрестки, когда ясно лишь одно – выиграешь и направо, и налево, и вперед. Но выигрыш везде разный. Материальный, или духовный, или смешанный эквивалент приза в конце.
Они эксперементаторы. Это ясно.
В противном случае, тем за кем они наблюдают, все было бы понятно. Наверное, тем, за кем наблюдение не ведется, со стороны так и кажется. То есть, что ведомые – счастливчики, определенно знающие, что им делать тут и куда идти.
Ничего подобного.
Знать, что выиграешь везде, при условии, если не знаешь что именно ты выиграешь, еще трудней, чем знать о возможности проигрыша. Мои персональные наблюдатели, я очень Вас прошу, дайте знать, куда мне идти. Я очень благодарен Вам, что вообще сюда дошел, и по большему счету все и так хорошо. Но куда дальше? Направо или налево?