К чему слова?

Когда бы точно это знать,
как не обидеть,
не предать, не выдать,
не обнажить,
какой-то подлой черствости перед тобою,
достойной, вероятно, много лучшего удела.
Хотя бы домика в лесу,и ржанья лошади,
иголок хвойных под ногами,
шагов не более десятка
до набегающей волны,
до бесконечности равнины моря
в тех местах, где можно утром
вдаль смотреть задумчиво и безмятежно...
Ведь как тебя не приручай,
в природных ареалах обитания
ты все же -
дикий зверь.
Таким, конечно же,
я знаю точно,
необходим необозримый горизонт,
свобода, равновесие, пространство,
как помощь ощущениям и мыслям,
взаимопониманью
между смыслом бытия и мирозданьем...
Но не вольер.
Ручными не бывают львы.
И, очевидно, нужно преклониться,
перед терпением твоим,
вполне осознающей,
что есть какие-то проблемы,
настолько сложные для понимания обычных смертных,
настолько же бессмысленные, чтобы задавать тому,
кто выносил любовь и заслужил бессмертье,
что лучше, вероятно, промолчать...
И я молчу в ответ.
А что еще сказать?
К чему слова в беседе
между львом и человеком?

где-то совсем рядом.....

Обычно я стараюсь избегать политических тем. Впрочем, у меня есть своё мнение, которое я держу при себе. Но иногда... И все же даже не о политике я хочу написать. Близко, смежно. Сегодня — просто об увиденном мною. Размышления, так сказать, на тему - «почему так». Вопрос оставшийся, сразу замечу, без ответа. Слишком много в последнее время вопросов. Ответов нет и не предвидеться. Может быть, единственный ответ — это побег Отсюда куда-нибудь Туда? Может быть, может быть. Все больше апатии и ощущения, что ничего не изменишь. Итак, мой близкий друг попросил меня передать передачу для его тестя, который содержится в данный момент в следственном изоляторе. История о том, почему он оказался там, заслуживает отдельного рассказа. Но не об этом речь. Сидят сейчас многие. Это примета времени. Вообще — черта нашего общества. Даже мрачная поговорка — «от тюрьмы и от сумы...», говорит о многом в нашем мироощущении. Мы все виноваты. Такова выстроенная кем-то система. На каждого что-то есть. Не так ли? Жутко уже на подходе. Холодно, минус двадцать. В помещении — это значит как на улице, только нету ветра. Все — в многолетней грязи и вони. Какая-то липкая душевная (душевная?) слизь, кажется сочится тут даже по потолку и стенам. Привет вам из 30-х....Вы думали это все осталось только в фильмах. Нет, это совсем рядом. Гораздо ближе, чем вы думаете. Я ехал в полной уверенности, что передача не займёт у меня много времени. Приготовив все так, как мне сказал мой друг еще дома (конфеты развёрнуты, сигареты вынуты из пачек, хлеб, колбаса порезаны...). Я глубоко ошибался. Толпа людей. Большинство из них производят совершенно мрачное впечатление. Испитые лица, стеклянные глаза наркоманов. «Ты чифирил там?». Много женщин, чьи-то матери, жены, подруги. Наводит ужас, стоящий в воздухе женский мат — та особая категория женской лексики, когда она скорее уже состояние исковерканной души. Везде — под ногами, под стенами, в углах сумки. Пакеты набитые чем-то. Пересекая порог этой комнаты, ты попадаешь в совершенно отдельный мир. Ты подозревал, что он, вероятно, должен где-то быть, но не знал, что он есть именно так. Три окошка. В одном принимают заявления и паспорта тех, кто передает передачи, в двух других эти передачи принимают. Я понимаю, что я далеко не первый в очереди, понимаю, что мне тут придётся побыть... Написать заявление не так просто. Стол железный. Его обступили со всех сторон. Холодный. И шариковая ручка на нем не хочет писать. Переписываю со стены формулировку заявления, которое прикрепляется к списку продуктов. О том, что я предупреждён о своей ответственности. Интересно, если все предупреждены, откуда определённая категория заключённых имеет все, что иметь запрещено? Я хотел бы понять, на какое будущее рассчитывает страна, в которой происходит такое... Происходит не с одним процентом людей. Я так понимаю, что этих людей в нашей стране очень много. Людей оставшихся без людского. Они там — потому что кому-то нужны послушные рабы. Они там — потому что выделять деньги на образование и культуру «западло» как принцип. Они там потому что у них не было другого будущего. Только это. И кто-то сделал этот выбор за них. Не буду даже пытаться закончить связно – это в этом случае, похоже, невозможно. Просто шок.

Без названия

Жизнь — нелепое геройство, или ежедневное преодоление самого себя в поисках того, что лучше, добрее, справедливей для всех? Часто люди воспринимают происходящее сквозь призму своих представлений о благородстве и позе, к тому же представлений, подчёркнутых из второразрядных фильмов и ещё Бог знает чего. И к сожалению, такой подход не имеет ничего общего с правдой, совершенно ничего общего. Они стоят на пьедесталах своих моральных страданий и галлюцинаторных видений, демонстрируя миру своё огромное душевное благородство, не понимая, что выдуманное ими, то есть то, ради чего они страдают - не объективно, попросту не существует и не может существовать, да и не нужно никому особо кроме них самих. Не говоря уже о том, чтобы оперировать проблемой с точки зрения вечности, когда собственно по выражению З.Мамардашвили, и появляется философия… И вот он стоит на постаменте. Он не ест. И не потому, что ему некогда из-за увлечённости решением какой-то проблемы. Это его принципиальное любование своим страданием, его мазохизм, который к сожалению никто не оценит и не поймёт. Он против всех — потому что они виноваты и не понимают. Они — придерживаются другого мнения, отличного чем у него. Я видел на картинках причудливых рыб, с фонариками на дуге прямо перед носом. Существует мнение, что эти фонарики освещают им путь, но я думаю, что они просто преследуют эти фонарики всю жизнь, не понимая, что приблизиться ближе, даже на миллиметр не удастся никогда. И что в этом преследовании фонарика? Мне кажется, ничего кроме глупости и слабости. Свет пробивающийся через толщу морской глади — он находится несколько выше дна. Определить виновных в своих проблемах, найти тех, кто не понимает, мешает жить так как хочется, гораздо легче, чем признаться в своих собственных ошибках и промахах. К сожалению порочный круг виноватых склонен непрерывно расширяться с того момента, как нашёлся первый виновный. Так что к концу всего — виноваты все. Кроме себя, конечно же. Пишу и думаю, что может показаться, будто я категорически не приемлю такую обласканную литературой фигуру, как Дон Кихот. Тот тоже...., похож. Нет, я не против. Я равнодушен к нему. Не вижу смысла в его поступках. Пока они не вредят и не мешают окружающим — это может быть как форма чудачества. Но они не стоят ничего, поскольку не несут в себе подлинности. Все это внешнее. Я думаю, что смысл происходящего с нами в стремлении сделать мир лучше и совершеннее. Однако в конфликте с кем-либо или тем более с самим собой совершенства нет, и не будет. Добро может породить отзывчивость, но также и непонимание, или даже явную агрессию в крайних случаях, но никто не слышал о том, чтобы зло породило добро. Впрочем, это так же как из посаженного бурьяна, никогда не вырастет слива. Мудрость заключается в постоянном компромиссе, а красота, подлинная цель - в благородстве пути и минимуме расстрелянных, ссыльных и прочих несогласных и виноватых.

не боюсь

Я настолько устал от нелепостей, что перестал их бояться. Поначалу нелепость страшит, потому что ты не знаешь как на нее реагировать. Но тут все поставлено с ног на голову и это нужно усвоить, это стоит запомнить, если ты вообще не хочешь закончить свои дни нервнобольным, заклейменным отщепенцем. Нужно перестать реагировать. Желательно же вообще перестать что-либо делать, тогда в твоей жизни нелепого будет меньше. Нелепых домыслов, нелепых споров, нелепых обвинений. Только тот, кто ничего не делает, а значит и не вызывает пристального к себе внимания может спокойно жить. Его никто не тронет. Также не стоит слишком много думать. Размышление приводит к познанию, а познание преумножает скорбь, а скорбный человек настораживает. Ведь все так хорошо. На бумаге. Личность, учащая строго по часам, давно не державшая (а державшая ли когда-нибудь?) в своих руках инструмент. Обремененная почестями и званиями и как бы «решающая». Рыбы-прилипалы на борту «Титаника» в образе хронических «одобряем» одобряют гибельный курс. Писатели-бумагомараки, чьих статей и исторических исследований (постановлений?) не читал и не прочтет никто, ведь написаны они были только ради, ну вы поняли чего... Еще более странный типаж, который как бы и на сцену выходит, а бывает, что и с коллективом, и «обременен» - но из года в год просто лажа, просто профанация, просто издевательство. Но Музыка бедняга, бедолашная так удобна для самозванцев. Ведь стоит одному, «свыше» сказать про такого – «да вроде бы и ничего», как этот человек уже превознесен, непотопляем и очень опасен. Все остальное неважно. Больше лжи, больше пафоса, больше автобиографий на-гора…. Авось поверят. Инженеры Сатаны? Полудохлые рыбы в мутной воде с тусклыми унылыми глазами неопределенного цвета. «Я скажу тебе с последней прямотой…». Это рудименты уходящей эпохи. «Кто убил классическую музыку?». Кто вообще убивает? Равнодушные, убогие, серые, незнающие и знать не желающие… Короче – герои не нашего времени. Я устал от их нелепого существования. Я перестал их бояться.

Е.М.
Перрон вечерний. Полустанок далекий.
"Summertime..." допевают мне сверчки.
Лес обступил меня справа.
Но кажется, что также снизу и сверху.
Слева, обостряя тревогу, обостряющую тревогу,
Фонарь станционный,
как сломанный,
метрономом
качаясь на ветру,
отражает в трещинах асфальта
овал Твоего лица
"Summertime..."

Не зря.

«ОНЕГА .JPG» на Яндекс.Фотках
Ничего в жизни я не учил дольше, чем Чакону Бах-Бузони. Не могу даже объяснить почему – тут и масштабность, и задачи, и все на слуху, и все одинаково, но все время по-разному. Долго учил.
Теперь, после просмотра какой-нибудь очередной страшилки по зомбоящику, я все время думаю, как это ни странно о …Чаконе. Ну хорошо, глобальное потепление, или метеорит упадет, уцелевшие люди борются с тараканами-мутантами – а зачем тогда Чакона? Неужели эти звуки, вящее совершенство мысли и чувства, эта победа духа над ничтожностью материи – неужели это было создано зря, и растворится в песках времени, исчезнет вместе с людьми? Неужели?
И все же, как посмотришь на то, чем занималось человечество (основная масса) на протяжении столетий, как посмотришь на это дерьмо, слезы, гной, страдания, все то, что одни периодически устраивали другим. А потом вспомнишь о Чаконе, и понимаешь, что не зря все мы коптили землю, раз один из нас, один из миллионов смог написать Такое, (или передать нам, или провести сквозь себя, как кому ближе).
Сотворить – СоТворить-Совместно с Творцом что-то сделать.
Такое совершенство и славу Живому Духу и маленькому человеку воплотить в звучании.
Не зря. Все таки мы живем не зря.
P.S. Хелен Гримо играет Чакону просто фантастически -

Хватит жрать!

Знаете, что я считаю самым изуверским пережитком совка? Закатки, закрутки и всяческую консервацию, которую в умонепостижимых количествах, как перед голодовкой, на протяжении всего лета производят женщины нашей советской родины.
И ладно бы еще – пару баночек варенья закрыть… Но в этих банках укатана вся их немудреная жизнь, по банкам можно отмерять годовые кольца их судеб – «в прошлом году 20 банок томата, а в следующем 30». На банки уходит их свободное время, силы и радость.
Была девушка, вроде ничего даже. Пошли закатки, потом застиранный ситцевый халат, разговоры с подругами о преимуществах того или иного моющего средства. Все, можно сказать, это конец, по большому счету…
В банках, стройными рядами, расставленными в чуланах, под кроватями, в подвалах и гаражах отражаются, как в небе, те места, которых они никогда не увидят, те увлечения, которыми они никогда не будут увлечены, те книги, которых они никогда не прочитают. Потому что это им уже не интересно, а вот огурцы соленые – это да…
И поэтому я вам говорю – хватит жрать. Хватит жрать, и тратить жизнь на всю эту чепуху в банках. Хватит тратить жизнь!